Тихая площадь, в центре которой растёт огромный каштан, в жаркие летние дни дарящий прохожим долгожданную прохладу — это Брэнда Томтэн, или "Сожжённый участок". Когда-то на месте площади находился обычный жилой дом, в начале XVIII века полностью сгоревший во время очередного крупного пожара. Старому городу катастрофически не хватало площадей, где повозки могли бы беспрепятственно развернуться или разъехаться с другими телегами. Владелец земельного участка внял мольбам городских властей и не стал возводить на месте сгоревшего особняка новое строение. За местом же практически сразу закрепилось его современное название.
Целых три здания на крохотной Брэнда Томтэн сегодня признаны памятниками архитектуры. Посмотрите на высокое розоватое строение с белыми кирпичами. Этот дом — дворец Бартэля, ныне объединённый со своим соседом, дворцом Тёрне. Их возвели в XVII столетии. В нескольких расположенных в этих домах квартирах до сих пор можно увидеть уникальные интерьеры той эпохи. Подвалы и фундаменты их и того старше: они сохранились со Средних веков.
Третий дом стоит прямо напротив дворца Бартэля: он известен как "Андромеда семь" и опознать его легко по цифре "3" над железными дверями. Нижние три этажа дома частично сохраняют средневековую кладку, однако внешне постройка соответствует стандартам второй половины XIX века. Своё имя "Андромеда семь" получила по одноимённому кварталу, названному в честь дочери эфиопского царя Кефея. Вообще, имена кварталам стали давать довольно поздно, лишь когда началась регулярная планировка города, предполагавшая проведение пересекающихся друг с другом под прямым углом улиц. Образовывавшиеся кварталы было куда проще регистрировать под каким-нибудь именем. Названия могли указывать на географическое положение квартала, занятия проживавших в нём ремесленников или произошедшее в том или ином месте исторически значимое событие. Старый город явился своего рода исключением: тут было решено применить абсолютно новую систему названий с отсылкой к древнегреческой и римской мифологии. По иронии судьбы стокгольмский центр с богатейшей историей не имеет ни одного названия квартала, так или иначе связанного с возникновением и развитием города.
От площади Брэнда Томтэн расходятся две улицы: Шэлагордсгатан и Щиндстюгатан. Первая, по левую руку от нас, известна с XV века благодаря больнице, где находили приют старики и немощные. Она стояла примерно в центре улицы, однако здание снесли в начале XX столетия.
Средневековые приюты и больницы существовали в основном за счёт пожертвований богатых горожан, желавших таким образом задобрить Господа и обеспечить своей душе вечное блаженство. После того, как в XVI веке в стране провели Реформацию, предполагавшую практически полное уничтожение влияния церкви, подобные богадельни исчезли, а спустя столетия из употребления вышло и обозначающее их слово "шэлагорд". Название улицы было решено изменить, и почти 250 лет местные жители называли Шэлагордсгатан "Шхерной улицей" — Шэргордгатан.
Куда интереснее история другой улицы, отходящей от площади Брэнда Томтэн — Щиндстюгатан, что когда-то означало "Улица пощёчин". Быть может, здесь произошла примечательная драка, слухи о которой долгое время жили в народе. Вероятно, история появления наименования так и останется для нас загадкой. Одно известно точно: тут располагался подпольный бордель, в XVII веке оказавшийся в центре крупного скандала. Тогда перед судом предстала некая Маргарета Хенриксдоттэр, обвиняемая в многочисленных любовных связях, в том числе и с высокопоставленными чиновниками. Женщина призналась, что дарила своё внимание противоположному полу далеко не безвозмездно: она работала на Толстуху Сару, владелицу нелегального борделя в самом сердце Старого города. Никогда прежде суд не оказывался в столь щекотливом положении: поскольку в деле звучали громкие имена, применить обычные наказания в отношении провинившихся было весьма затруднительно. Итогом разбирательств стала казнь нескольких жриц любви и запрет остальным появляться в городе. Мужчин, прибегавших к услугам борделя, вынудили заплатить крупные денежные штрафы, а саму Сару сначала публично высекли, а затем отправили на шхуне на родину, в Финляндию, пригрозив, что в случае возвращения в Швецию ей незамедлительно отрубят голову.